Откр. 1

После Взрыва, когда небо, наполненное огнями, больше не умещалось в поле зрения, Первозданные отправились вслед за бегущим в пустоту светом, который сделал пространство осязаемым. Ступая по его лучам, они словно канатоходцы балансировали над  черной бездной.  Но куда могли привести его линии? Я тогда был одним из них  – вечно движущимся, удивленным и жаждущим открытия  чего-то нового и очень важного. Открывающиеся моему взору поля возможностей сплетались  в многомерный лабиринт ментальных порталов. В этом,  вечно осциллирующем эфире,  зарождались колоссальные силы, приводящие материю к высшей степени порядка, и достаточно было лишь нескольких десятков  элементов для того,  чтобы сложился осязаемый мир. Мир, в котором, как оказалось – жизнь была скорее наказанием, чем счастьем. Наблюдая за становлением атомов, нельзя было не восхититься световыми узорами, из которых сплетались невероятные по сложности картины. В них не было ничего лишнего – все имело свой смысл и предназначение. Как хорошо было присутствовать при этом, – можно было ощутить нежность силовых линий, мягко касающихся квантового тела, а после созерцания рождения атома, вновь увеличиваться в размерах, и, достигая размеров звезд, ощущать их тепло. И так я очень долго купался в потоках излучений, регистрируя напряженности эфира, наблюдая за его флуктуациями, пытаясь уловить меж ними связи, которые так волновали моих собратьев, разошедшихся по всей вселенной. Ибо многие из этих связей образовались спонтанно, вопреки их представлению о первоматерии. Устремляя свой взор к планетам, интересно было видеть зарождение кристаллов в огненной магме, а затем, после их охлаждения, двигаться внутри атомарных решеток от одной ячейки к другой словно проходя сквозь комнаты. Где-то были видны дефекты, а где-то вкрапления иных атомов, которые, словно нелепые светильники не вписывались в окружающий интерьер. Я смотрел на них одновременно изнутри и снаружи, как на абсолютную целостность, вплетенную в космический узор. Но все изменялось, и самые невероятные ландшафты, спустя время, таяли передо мной, превращаясь в огненное месиво, а затем в рассеянный свет. И не было ничего постоянного. Даже эфир менял свои гармонии. И только сознание, связанное с телом, оставалось нетронутым ни временем, ни эфиром. Я блуждал будто незаметный призрак, полностью неуязвимый и бессмертный, но, увы, бессмертие исключает жизнь, а свобода – предназначение. Знание является целью до тех пор, пока еще не  найдены все ответы, а когда это происходит, то теряется смысл в поиске. И потому ныне в этой вселенной  почти не встретить  Первозданных и больше не встретить людей, следовавших теми же путями.